Тайна Жизни - Страница 18

— Неужели мы им дадим погибнуть на наших глазах? Неужели ничего нельзя сделать?

— Увы, ничего, Алинь. Пирогу индейцев разобьет в щепки.

— Посмотрите на эту волну, чудовищная волна, она поглотит их...

Водяная гора бешено ударилась об камни и рассыпалась брызгами. Не разжались ли уже судорожные пальцы? Под пенистой массой не видно людей. Не удержались, должно быть...

Алинь ломала руки. Негритянки испускали пронзительные крики. Мужчины не отрывали глаз от людей, погибающих под волнами. Вдруг, кто-то закричал:

— Кто-то плавает! А вот другой!

— Я вижу трех, четверых.

Из-под воды появились руки, головы. Какая яростная борьба со смертью, какое горячее желание жить! Приблизят ли их к берегу отчаянные усилия или отступающая волна отрежет их от спасения... Невозможно судить на таком расстоянии.

— Мне кажется, там женщина, — прошептал Зоммервиль, глядевший в бинокль; он повторил с возрастающим волнением:

— Да, молодая женщина... белокурая... Ее держит мужчина...

Послышавшийся позади них ужасный крик заставил их вздрогнуть. Все повернулись к Огюсту, который с верхушки скалы указывал рукой на какую-то точку:

— Акулы.

— Акулы?

Проницательный взгляд мулата разглядел блестящие на солнце серовато-стальные треугольники, державшиеся на поверхности волн: это были спинные плавники акул-людоедов, которые издали почуяли добычу и искали ее. Стоя на скале, Огюст испускал крики, жестикулировал, махал платком, ревел благим матом... Привлечет ли он внимание несчастных? Даст ли он им понять, что им грозит еще более ужасная смерть?... Может быть, они успеют тогда укрыться на скале?...

— Кажется, они заметили сигналы... — сказал профессор, направляя бинокль: — Тот, кто держит женщину, обернулся... Да... Они увидели акул. Какой ужас!... Смогут ли они спастись?... Я вижу плавники... Три... Четыре... Пять... Смотрите, Алинь!... Смотрите!...

Он передал бинокль девушке... Она подавила крик ужаса, вызванный подъемом волны. С волной вместе всплыло тело молодого человека с черными волосами и белокурая голова женщины. Подымается и опускается рука, яростно рассекая волну... Дальше, на расстоянии, два утопленника, сталкиваемые и швыряемые волной. Она опустила бинокль, закрыла глаза.

— Ах, опять акула...

Вдали, позади самого далекого пловца, самый близкий из треугольников внезапно ложится плашмя; на поверхности воды появляется удлиненное белое пятно. Чудовищная рыба приготовилась к атаке. Ужасная пасть раскрылась под пеной черной дырой. Две руки зовут на помощь. Все исчезает под волной, — и через мгновение ужасная сцена повторяется снова еще ближе к парализованным свидетелям: наклоняющийся треугольник, — появляющаяся на поверхности чудовищная голова — судорожный взмах рук — водоворот кипящей пены... Прожорливое море порозовело от крови обеих жертв...

Рассекая воду широким методическим и яростным движением, оставшийся в живых несколько раз бросил назад быстрый взгляд. Успеет ли он достигнуть скалы, которую наметил? Белокурая ноша замедляет его движения. Хочется крикнуть ему о тщетности его безумной попытки. Если он выпустит золотые косы, намотанные на его левую руку, он уклонится от акулы, которая несется прямо на него. Смертельная тоска вырывает крики из судорожно сжатого горла: они погибли! — чудовище нагонит их через мгновенье!

Он это хорошо знает, он вытаскивает из-за пояса морской нож и, бросив быстрый взгляд назад, на плавник, который режет волну в двадцати метрах от него, — он внезапно ныряет...

— Что он хочет сделать?

— Перехитрить акулу.

— Ударить ее кинжалом, как делают индейцы...

Проходит минута ужасного ожидания. Вдруг, обе головы неожиданно появляются возле скалы, там, где их вовсе не искали глаза. Обнаженными руками, по которым течет зигзагами кровь, человек подымает женщину и толкает ее на скалу, на которую влезает и сам. Ветки кораллов разорвали их одежду.

— Какая отвага!

— Герой!

— Вы видите там акулу? Ее плавник описывает круг.

Утвердившись на своих полуголых ногах, молодой моряк вытянулся, набрал в грудь воздуха, размял члены и, не упуская из виду ужасный треугольник, который кружился на поверхности воды в поисках ускользнувшей добычи, взявшись за нож послал рукой привет тем, кто был свидетелем его торжества над смертью. Волна бушует, женщина скользит, — несется по поверхности — ныряет...

— О, на этот раз он ее оставит!...

Он дал время акуле подойти ближе. Потом нырнул с ножом в зубах... Ужас захватывает дух. Все взгляды направлены на водоворот, в котором кружится пловец и серо-стальной плавник, бурящий волну. Наконец, возле ближайшей скалы под взмахом голубоватой пены вынырнули сначала черная голова, потом белокурая. Человек напрягает последние усилия, таща за собой свою ношу. Когти кораллов оставили на них одни лохмотья.

— Мужайтесь, мужайтесь! — раздаются голоса, стараясь перекричать шум волн.

Он отвечает усталым движением.

Он повернул голову в направлении акулы и веселым жестом показал, что чудовище обратилось в бегство... Но волна ударила им в спину. В одну секунду смела их со скалы... Они выплывают еще ближе к берегу, и на этот раз кораллы оставили себе даже лохмотья. Стоя на скале, обвитой водорослями, в трагической раме гневного моря, он держал на руках окровавленное, безжизненное тело. Высоко закинув голову, он, улыбаясь, гордо поднял к небу свою розово-белокурую ношу, которую собирались у него похитить море и его чудовища. Надменно попирая ярость волн, с неведомой женщиной на руках, он был так мужественен, она так грациозно женственна, что глаз не мог оторваться от их наготы...